Путешествие с холостяком - Страница 25

– В этом весь смысл.

– Ты всего лишь хотел вывести мать из депрессии, отвлечь от переживаний, – Куин тронула его за руку. – Почему просто не сказать родителям, что ты не хочешь быть политиком?

Как он мог объяснить Куин, что ее затея обречена? Родители любили его, но далеко не так, как Дэнни. Эйден понимал, что подобный разговор с матерью перейдет в спор, который закончится слезами, а он будет страдать от чувства вины. Он проиграет в любом случае.

– Эйден?

– Если я скажу родителям, что отказываюсь от политической карьеры, для них это будет серьезный удар.

Куин нахмурилась.

– Они вряд ли услышат, что мне хочется быть адвокатом и защищать гражданские права, и воспримут мой протест как критику их системы ценностей, отрицание всего, что им дорого. Но самое страшное – они обвинят меня в нежелании продолжить дело, начатое Дэнни. – Аппетит у него пропал. Он с тоской смотрел на свой шоколадный десерт.

– Ох, Эйден, – прошептала Куин чуть не плача. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него. – Другими словами, твои родители готовы растоптать то, что дорого тебе, умалить дело, которому ты хотел посвятить жизнь?

– Я смогу это пережить. Они скорее простят мне провал предвыборной кампании, чем отказ от нее. Для них это равносильно предательству.

– Ты уверен?

Словно под тяжким грузом, Эйден опустил плечи. Что, если для родителей станет ударом даже попытка саботажа выборов?

– Может, ты недооцениваешь их? Почему не допустить, что они поймут тебя? Ты далеко не дурак, и Дэнни был умницей. Наверняка они тоже способны трезво мыслить. Дай им шанс поддержать тебя.

– Дэнни ушел из жизни восемь месяцев назад. Я готов рискнуть политической карьерой, но не готов нанести родителям еще один удар. Во всяком случае, не сейчас.

Они долго смотрели друг на друга, пока наконец Куин не сдалась. Однако вместо облегчения Эйден почувствовал непонятное разочарование.

Куин потянулась ложкой к его десерту:

– Невероятно вкусно, честное слово.

Когда он сделал попытку пододвинуть ей тарелочку, она остановила его:

– Ты же не захочешь танцевать с женщиной, у которой выпирает живот?

Эйден не удержался от смеха.

– Куин, когда все закончится, я бы хотел продолжать встречаться с тобой. До городка, где вы будете жить, из Сиднея всего два часа езды.

Она зачерпнула ложкой еще немного мусса и покачала головой:

– Не получится.

Скрывая, как он разочарован ее небрежным отказом, Эйден заставил себя попробовать десерт.

– Почему?

– Не хочу участвовать в разрушении твоей политической карьеры. Мы оба знаем, что такой женщине, как я – одинокой, незамужней матери с начальным образованием, без профессии, – не место рядом с амбициозным политиком.

– У меня другие причины встречаться с тобой!

– Возможно. – Внешне Куин сохраняла невозмутимость, однако ложечка в ее руке дрожала. – Но я напоминаю тебе о Дэнни и счастливом прошлом. Не знаю, насколько реально ты оцениваешь меня.

Эйден отбросил притворство.

– Ты цепляешься за любой повод, чтобы не признаться в том, что происходит между нами.

– Отчасти ты прав.

Признание обескуражило его.

– Ты хороший человек, Эйден, и очень мне нравишься, – Куин посмотрела ему в глаза, – но правда для меня важнее. Филипп боялся открыть свои истинные желания. Ты тоже обманываешь родителей.

Он даже не обиделся. Его сердце застыло.

– Хочешь сказать, что не доверяешь мне?

– А ты хочешь сказать, что никогда не солжешь?

Конечно нет. Эйден мог сколько угодно убеждать ее, но она не поверит ему. Филипп сделал свое дело.

– Боюсь, твои поступки говорят за тебя.

Отношение к ней и его отношения с родителями – разные вещи! Нахмурившись, Эйден откинулся на стуле. Куин допила свой кофе.

– Не сердись. Мы же хотели веселиться, и ты обещал потанцевать со мной.

Эйден провел ладонью по лицу. Кажется, Куин по-настоящему испугана. У него еще оставалось время – полночи сегодня, весь завтрашний день и вечер, – чтобы убедить ее.

Если он решится.

Пронзительная трель телефона разбудила Эйдена. Он нащупал трубку и сонно пробормотал:

– Алло?

– Эйден Картер Фейерхол, ты видел сегодняшние газеты?

Сон мгновенно улетучился.

– Мама? – Он резко сел и набрал в грудь воздуха. – Подожди.

Прошлепав босиком к двери, он распахнул ее. Как он и просил, все центральные газеты были сложены у порога.

– Их доставили. Какая тебя интересует?

– Все!

Эйден пролистал страницы и усмехнулся. Отлично.

– Ах, это… – Его голос, как он надеялся, звучал безразлично.

– Что ты себе позволяешь?

– Всего лишь немного… повеселился.

– Ты разве что не лапал эту женщину на публике!

– Она мне очень нравится.

Его мать презрительно фыркнула.

– А что, собственно, случилось? Я провел отличный вечер в клубе. – Эйдену даже не пришлось имитировать раздражение.

– Подобные фотографии, на которых ты выглядишь пьяным и похотливым, нанесут непоправимый ущерб твоему политическому имиджу! О чем ты думал? – Она явно не могла поверить, что сын способен на такую глупость.

Он поскреб подбородок.

– Ты представляешь себе дорогу через пустыню, мама? – Не услышав ответа, он продолжал: – Бескрайняя песчаная равнина, поросшая кустарником, – миля за милей. Есть время подумать.

– О чем ты?

Эйден моргнул, услышав дрожь в голосе матери. Если бы он мог избавить ее от страданий этих восьми месяцев!

– С тех пор как не стало Дэнни… – Он помолчал. – Все восемь месяцев я безуспешно пытался заглушить горе работой. Мне нужна передышка. Я беру отпуск.